- Суперский ебальный станок у вас. Даже самому не верится, что я могу его ебать! - зачарованно прошептал Завьялов.
Писька моя оставалась сухой, невзирая на то, что его пальчики заинтересованно и нежно массировали ее по всей площади, не оставался без внимания и клитор. При других обстоятельствах я, наверное, испытала бы много положительных эмоций, но не тогда. Связанная веревками, в своем костюме, с задранной юбкой, с разрезанными колготками и трусиками, я была напряжена и настроена отнюдь не сексуально. - Сухая! - прошептал Завьялов. - Это хреново, но я придумал, чего сделаю.
Он вскочил и куда-то убежал. Вернулся почти сразу. В руках у него была небольшая чашка с крышечкой. Я не сразу поняла, что это. Дима открыл крышечку и зачерпнул себе на пальцы светлую густую массу. Это же сливочное масло! - догадалась я. Он хочет с его помощью увлажнить вход в мое влагалище. Невзирая на свое состояние, я восхитилась его способностью придумывать. А ведь это сработает, - подумала я, - он увлажнит вход в мое влагалище, и тогда запросто мной овладеет. Откуда у него такой опыт? Или это не опыт, а умение думать? Да. Он не глупый мальчик. Я даже испытала к нему чувство уважения, хотя оно было совсем неуместным в данном случае.
Пальцы Завьялова начали размазывать сливочное масло по моей письке. Ничего подобного я никогда не испытывала. Масло было из холодильника, но оно быстро согревалось и в его горячей ладошке, и на моей письке. Эти холодные прикосновения были приятными. Я закрыла глаза. Дима вращательными движения, сразу тремя пальцами, намазывал мой клитор, а меня сотрясало от физического удовольствия. Я сосредоточилась только на одном - не показать ему вида, что мне приятно. Дима не спешил, он делал это медленно, три раза он зачерпывал масло из масленки.
Наконец, он хмыкнул: - Готово. Теперь можно вас ебать. Войдет как по маслу!
Я ничего не ответила ему. Завьялов отставил масленку и тщательно вытер руки полотенцем. Потом не спеша снял с себя штаны. - Видите, как у меня на вас стоит?
Я не удержалась и, конечно, посмотрела. Да, эрекция есть. Его член явно рвался войти в меня. Мне снова стало от этого сладко и приятно. И я опять прикусила нижнюю губу, чтобы не подать ему вида о возникновении у меня этой слабости.
Завьялов, упираясь руками в пол, устроился между моими ногами. Его член несколько раз скользнул по моей смазанной письке. Дима нависал надо мной. Его голова была на уровне моих сисек, ведь он намного ниже меня. - Сейчас, - бормотал он, - сейчас, наконец, я буду ебать вас, Екатерина Николаевна.
Член ткнулся туда, где расположен вход вглубь меня, и мягко, но плотно проник внутрь. И вправду, как по маслу, - успела подумать я.
- Ууууу… - завыл радостно Дима, - ну вот! А вы не верили! А я же говорил вам, что буду вас ебать! Говорил? Говорил? - его член начал делать резкие и глубокие толчки. - Пизда у вас хоро-оо-ошая! И сиськи, и задница! И лежите вы хорошо. А мама придет только через три часа. Так-то лежите себе, пока я вас буду ебать во все дырки! Я вас и в рот буду, и в попу!
То, что он получает сильное удовольствие, соизмеримое с наслаждением, а может, и просто само наслаждение, я чувствовала и кожей, и своей женской интуицией. И снова, невзирая на негативную окраску события, я испытала приятное чувство. Такое чувство испытывают женщины на протяжении веков, даже когда подвергаются насилию. Все становится второстепенным, а то, что я желанна до потери разума - главное и единственное.
Дима шарил по мне руками. Он расстегнул все пуговки и извлек из чашечек бюстгальтера обе мои сиськи. Член то убыстрял движения, то замедлял. - О! Какая шикарная задница у вас. Какие ноги. Какие сиськи! - бормотал Завьялов. - А как у меня встает на вас. А сколько раз я дрочил себе и мечтал вам его сунуть! О! А как вас хочется ебать, когда вы наклоняетесь.
Он вдруг остановился. Потом сделал серию мелких, но быстрых движений членом, и спросил меня: - А если я вас развяжу, вы мне дадите сами? Если пообещаете давать добровольно, то я развяжу.
Я в ответ промолчала. - Ну, как хотите. Я все равно буду вас ебать, потому что это так здоровски. Это ни с чем не сравнить. Но как только вы скажете, что согласны, я вас развяжу.
Я снова промолчала. Мелькнула мысль, что можно его обмануть. Можно согласиться, а когда он меня развяжет, поступать уже по-другому. Но я молчала. Навряд ли это было потому, что я не хотела нарушать обещания. Обманывать, конечно, не хорошо. Но дело не в этом. Я стала испытывать приятные ощущения от своего подневольного положения. Принудительный секс давал мне возможность расслабиться, чувствовать его желание и быть женщиной. Добровольный секс мне это сделать не позволит. Я сразу вспомню, что он всего-навсего мальчишка, который даже младше моего сына, и что он мой ученик, и что я пришла к нему, чтобы беседовать с его мамой о его воспитании.
Я не могу сказать точно, сколько длился тот первый половой акт. Дима упал на меня и, крепко стиснув мою попу, кончил. Но и потом он еще какое-то время двигал членом, замедляя темп движений.
- Кайфово как! - Дима встал и посмотрел на меня, лежащую перед ним с разведенными в разные стороны ногами. - Какая вы красивая, Екатерина Николаевна. Сейчас у меня опять встанет. Вы еще не передумали согласиться? Я сразу развяжу.
Я в ответ упрямо молчу. Он пожимает плечами: - Ну, как хотите, но я вас еще буду. Вы меня сильно заводите, - так и не получив от меня ответа, он уходит и почти сразу возвращается. - Екатерина Николаевна, может, вы хотите пить? - я в ответ отрицательно качаю головой.
Дима устанавливает фотоаппарат. - Это зачем? - спрашиваю его я. - А это потом, когда вы мне больше не будете давать, то я на вас буду смотреть. - Так сильно нравлюсь? - спрашиваю я, а сама рисую себе варианты использования моих фотографий. Варианты получаются один другого хлеще, и все безрадостные. И все сводятся к одному, шантаж меня этими фотографиями. - Очень нравитесь! - отвечает Дима. - Такой аппетитной бабы… - он осекается, - такой милой и возбуждающей женщины, кроме вас, не бывает.
Я пристально смотрю на него, пытаясь понять, почему он так говорит. Это издевка, комплимент, или ирония победившего самца, или он и вправду так думает? Вопрос мой остается для меня вопросом, а Дима щелкает фотоаппаратом, обходя меня вокруг и заходя с разных сторон. Фотомоделью я себя не ощущаю, позировать возможности нет.
Дима устанавливает фотоаппарат на подставку и включает режим автоматической съемки. Я раньше и не догадывалась, что так можно делать, просто устанавливается режим времени интервала между кадрами. Сам он садится на корточки возле меня, напротив объектива. Я горько усмехаюсь про себя. Победитель возле поверженной добычи.
Фотоаппарат щелкает. Дима одной рукой мнет мои сиськи, а другой массирует мне письку. После каждого щелчка фотоаппарата он немного изменяет позу, но руки его продолжают делать то дело, которым были заняты. - Больше не могу, - говорит он, - я опять хочу, - и порывисто лезет на меня.
Его член снова тычется в поисках входа, а я неожиданно для самой себя приподнимаю попу, подставляя ему письку. Что это со мной? Я шокирована своим спонтанным поступком. Член входит. Дима начинает свое наслаждение. - А я до сих пор еще не верю, что это у меня получилось. Это так приятно, ебать вас, Екатерина Николаевна. Сколько раз я сидел на ваших уроках и мечтал об этом. Мой член, который сейчас в вашей восхитительной пизде, стоял в штанах, а я совал руку в карман и мял его там. Я мысленно много раз и часто вас ебал…
