А девочкам еще хуже. Их иногда приводили ночевать к нам в палату. Чтобы мы их ебали. Конечно, ебать девочек хорошо. Приятно. Но когда наебешься, то их становилось жалко. Мы потом дружили с ними. Правда, это не нравилось Тамаре Алексеевне и мы старались нашу дружбу скрывать. Меня Тамара Алексеевна выбрала, чтобы я ебал всех новеньких девочек. Все мальчишки мне завидовали за это, и называли меня "главный ебарь". Один раз, когда Тамара Алексеевнв заставила нас копать огромную траншею, а потом ее закапывать, меня спросил Витька Перегудов: - Ванек, а ты бы выебал саму Тамару? Я подумал, и ответил ему, что у меня на нее не встанет. Он захохотал: - у тебя не встанет? Да у тебя стоит все время. Тамара даже на медосмотре измеряла твой член. А когда она его в своих руках держала, разве ты не хотел ей его засадить? - не хотел. Я тогда вспоминал Марфушу. Марфуша девочка, которую нам отдавали несколько раз на всю ночь. Она дочь попа и попадьи. Ей запрещают молиться, а она все-равно. Она маленькая, но такая плотненькая, хотя и не пухленькая. Когда я ее схватил за попу, у меня встал. Когда Марфушу привели к нам в третий раз за одну неделю, я сказал чтобы ее никто не трогал, и ей дали поспать. Колька Михеев сказал, чтобы я пошел на хуй, что если я не хочу, то это мое дело. А он будет Марфу, поповскую дочку, ебать как сидорову козу. А я ему врезал так, что у него кровь шла из носа. А Марфуша сама легла со мной. Потом нас вместе с Колькой обоих посадили в карцер. Мы там подрались еще раз. Мы и сейчас готовы друг другу носы расквасить. А в тот раз привезли новую девочку. У нее имя такое чудное, но красивое. Н е л л и. Тамара вызвала меня. Мне было понятно, для чего. Она усадила Нелли к себе на колени, она всегда так делает. Нелли худенькая. У нее большие голубые глаза и тонкие пальчики, немного пухленькие губки. Она красивая. Тамара раздвинула ей ноги и сказала, чтобы она терпела. У меня, конечно, встал на Нелли. Нелли смотрела на меня открыто и прямо. Мне было стыдно, но я ей вставил. Нелии охнула и застонала. Кровь брызнула на халат Тамаре. Мне захотелось попросить у Нелли прощения и сказать ей, что она самая лучшая на свете, но я молчал. Тамара бы меня за такое в карцер. А Нелли в палату к нам, туда где Колька Михеев. Я ебал Нели и старался на нее не смотреть. А потом я опустил взгляд вниз. А там, ниже Неллиных ножек разведенные ноги самой Тамары, и ее пизда выставленная вперед. Я даже и подумать не успел, как вынул член из Нелли и всадил его Тамаре по самые яйца. Все, что она измеряла линейкой я ей и загнал. Тамара посмотрела на меня удивленно, а я делал вид, что не понял где мой член, что вроде как перепутал, а сам так и думаю, что продолжаю ебать Нелли, а вовсе не Тамару. Потом Тамара провела со мной беседу. Вроде все обошлось я ей соврал, что ее писька лучше чем у Нелли. Кажется она поверила. Приказала, чтобы я молчал об этом. Я молчу. Кроме меня и Нелли никто ничего не знает. Нужно предупредить Нелли, чтобы и она не болтала, а главное сделала вид для Тамары, что ничего не поняла и думает, что я ебал только ее тогда.
НЕЛЛИ ХРУСТАЛЕВА
Мой папа был одним из первых советских дипломатов. Его направили послом за границу еще тогда, когда народным комиссаром иностранных дел был сам Чичерин, а правительство возглавлял сам Ленин. Тогда никто не хотел признавать Советскую республику. Белые эмигранты угрожали папе. Он говорил, что мы тоже из дворян, но Родина выше сословий и она одна. Мы жили во Франции, потом в Италии, Испании, Англии. Папу часто переводили туда, где были проблемы. А он всегда говорил - "Настоящую войну ведут дипломаты. Военные вступают только тогда, когда дипломаты оказываются никудышными". Ленина сменил Сталин. А Чичерина сменил, кажется, Литвинов. Нас вызвали в Москву. Папа обрадовался. Долгожданный отпуск. Мы мечтали как поедем в Крым. Меня привезли в этот интернат. Заведующая, очень злая тетя, которую зовут Тамара Алексеевна, стала мне говорить, что мои папа и мама - враги, и я должна их забыть. Папа учил меня слушать не перебивая и никогда не говорить ничего такого, что может потом тебе навредить. Он, вообще любил повторять одну фразу: "Дипломаты всегда говорят только правду, но … не всю". Поэтому я слушала, а говорила мало. Потом пришел этот мальчик. Он сильный и большой, а глаза у него добрые. Он сделал это со мной, пока Тамара Алексеевна меня держала. А потом он это сделал ей. Кажется, он ей отомстил за меня. А может я ошибаюсь? Но я не сержусь на него. От него не исходила волна зла, такая которая исходила от Тамары Алексеевны и от тех, кто привез меня сюда.
ТАМАРА АЛЕКСЕЕВНА
Стояла осень. Настала пора утеплять окна и готовиться к зиме. Я распорядилась организовать в интернате субботник. Завхоз достал какой-то пакетик и сказал, что это такая новая оконная замазка, ее нужно развести с водой, и замазать ею щели в оконных рамах. Девочки стали резать бумагу на ленточки, а мальчики разводили клей. А я размешивала замазку. Я стояла, наклонившись к тазику и руками перемешивала густую массу. Неожиданно, я перехватила взгляд Вити Перегудова. Этот взгляд ударил меня как током. Он смотрел на меня как смотрят на женщину. Я тряхнула головой. Наваждение какое-то. Перегудов что-то шепотом сказал Мише Юдину, тот в ответ кивнул головой и тоже бросил на меня такой взгляд, что я покраснела. Все. Нужно мыть руки от этой густой гадости. Я машинально продолжаю перемешивать руками вязкое мессиво. Боковым зрением я вижу, что Витя Перегудов идет ко мне. Я не чувствую никакого подвоха. Наверное, он хочет придержать тазик, чтобы я извлекла руки из этой вязкой, липкой и клеящейся массы. Оказалось, что он имел другие намерения. Перегудов встал передо мной и вдруг схватил меня за уши, рядом оказался и Юдин. У меня перед лицом закачался мальчишеский половой член, и кто-то сипло сказал: - сосите его, Тамара Алексеевна. Я сжала губы и зубы и замотала головой. Раздались голоса: - зажми ей нос, она тогда рот и откроет. Кто-то подбежал ко мне сзади и стал задирать на мне халат вместе с юбкой. - я первый буду - кажется это Михеев. Я затравленно пытаюсь озираться. Где же Ваня Творогов? Пусть он вмешается, он сильный. Почему-то его нет. Перегудов зажимает мне нос. Я задыхаюсь. Я открываю рот, чтобы дышать. В рот лезет член, я пытаюсь выплюнуть его. - вот только укуси, сука, я тебе весь рот разорву. Соси! Хорошо соси, что приятно было. Показывай как умеешь. А сзади в меня тычется член. Я виляю задом, мешая ему попасть в цель. Меня крепко хватают и держат. Мальчики обступают меня со всех сторон. Кто-то из девочек предлагает: - давайте принесем матрац, мальчишки уложат на него Тамару, и будут ее ебать. - а еще давайте мальчиков позовем, которые не знают … Член у меня во рту. Я не сосу, только стараюсь не укусить. Он ходит как поршень вперед и назад. - отпусти ей нос, а то задохнется. Сзади в мое влагалище вошел член. Я недоумеваю - где сотрудники персонала? Ну я им всем устрою. Член долбит меня. - Я следующий - нет, я! - почему ты? - не спорьте, все успеют. - а мне не достать будет, нужно что-то подставить. - не надо ничего подставлять. Сейчас девчонки матрац принесут, мы туда Тамару уложим. Лежа достанешь? - а то! - а можно мне ее в задницу? - можно … Гул голосов сливается в шум, но я их еще различаю и даже пытаюсь распознать и запомнить голоса. - матрац принесли, укладывайте Тамару. - погодите. Дайте кончить. - так кончай скорее, вона сколько тебя ждут. - да сейчас. Меня куда-то тащат и укладывают спиной на матрац, который расстелен на полу. Девочки разводят мне руки и ноги. Они крепко меня держат. Мальчики по очереди залезают на меня и кончают в мою письку. Кто-то из девочек повернул мне голову на пол-оборота вбок и держит за уши. Теперь мальчики становятся передо мной на коленки и суют свои члены мне в рот. Я глотаю вязкую сперму.
