Это случилось на недавний Дашкин день варенья. Я подарил ей здоровенный фотоальбом, где были собраны лучшие Дашкины фотопортреты из всех, которые я успел наснимать за время нашей любви. Я-то по совместительству фотограф, люблю это дело, увлекаюсь – у нас с Дашунькой натура родственная, художественная. В том альбоме было много ню. Среди них – и фотки с нашего отпуска: голая Дашка в море, в грязи, разрисованная, спящая, спереди и сзади… Альбом получился в высшей степени пикантным. Но фотки были настолько красивы (от скромности я не умру, это точно), что я надеялся на всеобщий восторг, который должен был, по моим прогнозам, нейтрализовать неловкость Дашки и потенциальных зрителей. Дело в том, что я собирался показать этот альбом не только Дашке, но и нашим родным, и всем её друзьям, приглашенным на днюху. Чтоб не обидеть Дашку, я сделал хитро: прикрыл все голые фотки папиросной бумагой, и объяснил ей, что она может решать сама, кому их показывать, а кому нет. Создал для нее, то бишь, видимость свободного выбора. Дашка была в таком восторге от фоток, от того, какая она красивая там, так визжала, розовела и блестела глазами, так была благодарна мне, что этот скользкий момент промелькнул почти незаметно. Когда Дашуню поздравляли родные, и пришло время всеобщей похвальбы подарками, я гордо вынес альбом - и мы всей семьей уселись рассматривать его. Вначале шли обычные, «одетые» фотки, и только потом, страниц через 10 – ню. Все было, как я и предполагал: вначале – папиросная бумага, загадочно прикрывающая снимок, потом – мое объяснение: дескать, здесь – «художественное ню», и пусть Дася сама решает, показывать или нет… Дасе, конечно, говорили «ты ведь не стесняешься нас?», а Дашунька хоть и краснела, но - выхода не было, и она все показывала, иначе ведь – обида папы с мамой… И вот - бумага снята, и родители смотрят заветное фото… Вначале – легкий шок, но уже секунду спустя – бурное восхищение красотой снимков и модели. Наши родители – люди «старой закалки», всякую наготу, а тем более публичную, признают за бесстыдство, и Дася была так воспитана… но эти снимки я представил для них искусством, «обнаженной натурой» - и это моментально преобразило ситуацию. Дася, конечно, стеснялась, но и гордилась – прямо цвела вся, щечки были как гвоздики, и глазки сверкали, когда родители восхищались ее голеньким загорелым телом. А я втихаря любовался на нее - и балдел… Но самый кайф начался, когда пришли ее друзья – одноклассники и однокурсники. Я специально оставил на самом видном месте открытый альбом – не на пикантной странице, правда, а на обычной – со сногсшибательными фотками Дашуни в вечернем платье, с прической и макияжем. Конечно, когда отзвучали все поздравления и гости принялись свободно дрейфовать по комнате - сразу наткнулись на альбом. И конечно, повторилась та же история: смотрели-смотрели, дошли до заветных фоток, я объяснил все, что нужно, все уставились на Дашку, девчонки принялись дергать ее, тискать, упрашивать, а она розовела-розовела – и… бумага как-то сама собой приоткрылась, и всеобщим взглядам предстала голая Дашуня во всей красе.
Было, конечно, миллион комплиментов, восторгов, девчоночьих визгов и мальчишеских «ууууу», а Дашка взволновалась, блестела вся, губки приоткрыты, глазки на пол-лица… А фотки чем дальше – тем откровеннее. Вот Дашка с раздвинутыми слегка ножками – лежит на кромке берега, под прозрачной волной – отлична видна киска, пушок на лобке… Вот Дашунька крупным планом – соски рельефные, упругие, темные, аж потрогать хочется. Каждая фотка вызывала все больший восторг, с каждым новым разворотом девочки визжали все громче, Дашка блестела и краснела все сильнее, а мальчики-художники все меньше рассуждали о контрастах и насыщенности, а все больше – о том, «какая ты тут, Даш - просто слов нет» :) Я балдел, торжествовал, сопереживал Дашке, гордой и уверенной в себе королеве - она уже ничего не стеснялась, а только растворялась и купалась в общем восторге и комплиментах, упивалась своей красотой и сексуальностью, и мордочка ее розовела не от стыда, а от гордости и возбуждения. Я гордился, наверно, ещё больше, чем она – и своим искусством, и женой-сокровищем… Как вдруг дело приняло совершенно неожиданный оборот. Должен сказать, что родители наши ушли еще днем, чтобы не смущать молодежь. Мы, разношерстная студенческая компания, были предоставлены сами себе. И вот, после одной особенно эффектной фотки – Дашка в лучах заката, с развевающимися кудрями, в умопомрачительной позе – одна девица выдала вдруг: «Дашунь, а покажись нам голой! Ты такая красавица, ну чего тебе стоит?» Был вначале легкий шок, но через мгновение все бурно и единогласно поддержали это предложение. Я слегка опешил, признаюсь, но внутри все сладко заныло: неужели СЕЙЧАС? Мне, как мужу, нужно было как-то реагировать – ко мне обратились «за разрешением» («мы ведь не будем ее соблазнять – только полюбуемся, мы ж художники»). Я и сказал: «Пусть Даша решает. Я доверяю ей во всем». И посмотрел выразительно на нее. Она вспыхнула еще больше, даром что розовая была уже давно, стала отнекиваться и мотать головой. А её просили все настойчивей и настойчивей, девчонки стали подлизываться к ней, обнимать и чмокать, мальчики тоже принялись заглядывать ей в глаза - хоть и стеснялись… Тут Дашка молча вскочила, сверкнула глазами и, не говоря ни слова, выбежала из комнаты. Все немного опешили, на секунду воцарилось молчание, после чего девчонки зашептали мне: «Ой, мамочки… Она, наверно, обиделась?». Я молчал, не зная, что сказать, потом встал – решил проверить, как там она и что с ней. Но в этот момент дверь открылась - и я как встал, так и сел. К нам вошла Дашка – абсолютно голая, с распущенными волосами, без макияжа и босиком. Как мать родила – «дитя природы». Личико пунцовое, но походка – легкая, воздушная, на губах играет улыбка, немного растерянная, глазки сверкают, как лампочки… Она была невероятно хороша, золотистый загар не сошел ещё с её тела, пышные грудки прямо плыли по воздуху, сосочки топорщились гордо в разные стороны, и вся она плыла, будто бы без веса… Вся компания непроизвольно издала вздох восхищения, после чего я начал громко аплодировать, все дружно поддержали меня, и напряжение спало. Дашутка сияла, гордая и возбужденная, заулыбалась ещё сильней и подошла к нам. Мальчики деликатно сторонились, пожирая её глазами, а девочки, преодолев за пару секунд застенчивость, стали восхищенно щупать её, как дорогую куклу, гладить, ойкать и причитать. Дашка со смехом отбивалась, потом поняла, что сопротивление бесполезно, и отдалась настойчивым женским рукам. Мгновение – и потекли комплименты её груди, фигуре, попе, бедрам, загару, пушку на лобке… С каждой минутой они становились все более откровенными и беззастенчивыми: сказалось шампанское, выпитое за Дашку. Кто-то первым достал блокнот, и через минуту Дашка позировала на стуле, а граждане художники строчили в блокнотах карандашные наброски. Они остались потом Дашке на память. Кто-то достал фотокамеру и спросил: «Даш, а можно тебя сфоткать?» Ну, тут уж я сказал: «Нельзя. Частная собственность, охраняется законом», обнял Дашутку и прижал грудками к себе. Народ рассмеялся, и больше этот вопрос не поднимали. Потом мы снова кушали, пили, как водится, опьянели-расслабились ещё больше, а Дашуня все это время сидела и общалась с нами голая. Её временами щупали, трогали ей то одну грудь, то другую, она уже не сопротивлялась, разрешая себя щупать где угодно. Мальчики, правда, её не трогали – стеснялись меня все-таки. Но все равно я видел, как у Дасюни сосочки отвердели и встали рожками, как она часто дышит, и был уверен на 99%, что киска у нее мокрая, как море.
