Я никогда не видел свою мать в таком состоянии. Когда позвонили с её работы и попросили приехать за ней, я и предположить не мог, что она настолько пьяна. Я не знаю какое событие они там отмечали, но попили явно в удовольствие. Когда я вошёл в помещение, где они гуляли, я сразу увидел свою мать сидящую в глубоком кресле, с закрытыми глазами и свесившейся набок головой. Она просто спала, причиной чему была лошадиная доза выпитого спиртного. Посмотрев на всё это, я отправился ловить машину, потому что найти транспорт в полночь совсем нелегко. Водитель «Нивы» согласился отвезти нас за бешеную сумму, аж за целых 20 рублей (что по тем временам – в 1987 году, было ужасно дорого). Кто-то из маминых сотрудников принялся мне помогать, но я всех заверил, что справлюсь сам. Я погрузил мать на заднее сидение машины, а сам уселся рядом с водителем и показывал ему дорогу. Минут через пятнадцать мы приехали. Я расплатился и с трудом помог матери выбраться наружу. Можно сказать, что я выносил её, потому что она просто не могла стоять на ногах и самостоятельно передвигаться. Так, практически на себе, я занёс её домой. Дома я сразу положил её на кровать, мама что-то промычала и сразу вырубилась, начав храпеть. Я прошёл на кухню и закурил. Выкурив сигарету я вернулся в комнату и снял с мамы босоножки. На ней была лёгкая широкая юбка в модную тогда полоску и голубая блузка из шифона. Я подумал, что, наверное, её надо раздеть. Я расстегнул пуговицы на блузке и довольно легко её снял. Под ней был голубой лифчик с большими кружевными чашами. С юбкой пришлось повозиться, так как мама на ней лежала. Через пару минут я справился и с этой задачей. Под юбкой у мамы были чёрные простые трусы, плотно обтягивающие её тело. Я уже собирался тушить свет и уходить, но вдруг остановился. Мне стало интересно, что у неё под трусами? Мама спала, не подозревая ничего плохого, да она и не могла ничего подозревать, поскольку находилась глубоко в царстве Морфея. Немного помявшись, я встал на колени перед кроватью и положил руку ей на лобок. Он был горячий и мягкий. Я взял её ноги и развёл их в стороны насколько это было возможно. Немного поколебавшись, я ухватился за резинку трусов и сдвинул их в сторону. Теперь я видел часть заросшей волосами промежности своей пятидесятилетней мамы. Я приблизил лицо к её лобку, чтобы получше всё рассмотреть. Было видно не так много, как хотелось, к сожалению. Я поднялся, и на трясущихся от возбуждения ногах пошёл на кухню – перекурить. Пока курил, я думал, что мой интерес спровоцирован сложившейся ситуацией и доступностью мамы в данный момент, потому что у меня никогда раньше не возникало подобных мыслей. Я всегда относился к матери с любовью и уважением, отчасти оттого, что она воспитывала меня одна. Она любила меня, как обычно любят позднего ребёнка. Мама родила меня в 33 года. Докурив, я вернулся в комнату. Мама продолжала спать, находясь всё в том же положении, в каком я её оставил. Она лежала на спине. С широко разведёнными в стороны ногами и руками вдоль тела. В комнате уже начал ощущаться запах перегара. Я разделся до трусов, чтобы одежда не стесняла меня и, потушив верхний свет и включив ночник, вновь приблизился к маме. Теперь я действовал смелее. Я положил руку на её круглый живот и погладил его. Он был тёплый и гладкий. Другой рукой я гладил её бёдра, такие же гладкие и мягкие. Потом я просунул руку под мамин большой зад и начал щупать её ягодицы. Она ничего не чувствовала и никак не реагировала. Судя по её состоянию, несколько часов у меня в запасе ещё было. Я склонился над её лицом и провёл языком по её губам. Мамин рот был приоткрыт и я с удовольствием облизывал её губы, под конец засосав нижнюю своими губами. Я аккуратно освободил её груди от лифчика, позволив им свободно выпасть из тесного материала. Взяв её небольшие, мягкие, с тёмно коричневыми сосками, груди в свои руки, я принялся их облизывать. Потом я снял с себя трусы, потому что почувствовал тесноту, и мой возбуждённый, увеличившийся член облегчённо вздохнул.
Какое-то время я не решался снять с мамы трусы, возможно сказывался отголосок устойчивого табу на подобные вещи. Может я понимал, что после этого мне уже будет трудно остановиться. Поэтому я ушёл на кухню, налил себе немного водки и залпом выпил. Выкурив несколько сигарет подряд и подумав, я принял окончательное решение. В конце концов, другого случая может больше и не представиться. Я уверенно вошёл в комнату к маме, и прямиком направился к постели, без всяких колебаний. Чтобы убедиться, что она спит так же крепко, я похлопал её по плечу, помотал голову, приподнял веко. Она была в полной отключке. Я обратно сдвинул её ноги и, ухватившись за резинку трусов обеими руками, начал их осторожно стягивать с мамы. По мере продвижения они сворачивались в трубочку, оголяя её тело всё больше. Уже хорошо был виден её кучерявый лобок с примятыми волосами, которые густо покрывали её кожу. Стянув с мамы трусы я положил их на кровать позади неё. Снова взяв её ноги я опять развёл их в стороны. Теперь мне было видно всё. Я лёг грудью на кровать между её расставленных ног и смотрел во все глаза. Её половые губы были сомкнуты и от этого казалось, что бороздка разделяющая мамины ягодицы и её же щель – одно и тоже. Я осторожно разгладил волосы на маминой промежности и развёл края губ в разные стороны. В самом верху выделялся коричневый, полуоткрытый клитор, который был несколько темнее розовых губ. Я намочил слюной свой палец и осторожно провёл им по клитору, а потом спустился ниже, между гладких половых губ моей мамы. В самом низу я почувствовал некоторое углубление, немного рыхлое и горячее. А вот и дырочка моей мамы. От её промежности исходил пьянящий аромат слегка вспотевшей кожи и естественных выделений. Я был близок к тому, чтобы кончить, и чтобы этого не произошло, я вскочил на ноги и пошёл перекурить. Затягиваясь сигаретным дымом я думал, что не видел у мамы мужчин уже несколько лет, а ведь она, по сути, ещё не старая женщина. Конечно, пытаться её соблазнить глупая и безуспешная затея, но поухаживать за ней можно попробовать. Я набрал воды в стакан и просушил горло. На часах было около трёх часов ночи, время самого глубокого сна. Вернувшись в комнату, я громко позвал маму несколько раз. Никакого результата. Я положил на пол рядом с кроватью две толстые подушки от дивана, затем очень осторожно повернул маму на бок, лицом к краю кровати. Встав коленями на подушки я оказался с членом прямо напротив маминого лица, макияж на котором размазался, придавая ещё больше нереальности всему происходящему. Её рот был по-прежнему приоткрыт, даже несколько больше чем полчаса назад. Я взялся рукой за член и направил его к маминым губам. Сначала я наполовину погрузил его в её рот, но затем решил, что это опасно. Во-первых, она могла от этого проснуться, что в общем-то вряд ли, а во-вторых, она могла закрыть рот и тогда бы я мог остаться или без члена, или с синяком во весь ствол. Поэтому я просто водил им по её пухлым горячим губам, немного морщинистым щёкам, глазам с размазанной тушью и лбу. Потом я переместился ниже и тоже самое проделал с её грудями, водя по соскам своим мокрым членом. Дальше я перенёс подушки к другому краю кровати, к тому, где находился её зад. Я подтянул мамины ноги к груди, согнув их в коленях, отчего её дырочки стали полностью открыты для меня. Я аккуратно приподнял верхнюю ягодицу и провёл языком по упругому, немного сморщенному колечку её ануса, который на вкус был слегка горьковатым. Но это не помешало мне уделить ему немного внимания. Затем я пошёл дальше, изучая языком мамину промежность, солоноватые губы и клитор, который я даже немного пососал. Наконец, встав на подушки рядом с мамой, я уверенно приставил член к её щели. Моя головка смотрела прямо на её дырочку. Ещё немного и я, удерживая член рукой, аккуратно начал его вводить в маму. Наверное я неплохо увлажнил её отверстие своей слюной, потому что головка погрузилась внутрь сразу на треть. Я испугался такого темпа и вернул его обратно. Я понимал, что полноценного контакта у меня не получится, слишком это рискованно, но и не попытаться я не мог. Вернее, не хотел. Я снова начал вводить член очень медленно, аккуратно, без резких движений. Мама всё также храпела, наполняя комнату ароматом выпитого алкоголя.
