Летом я случайно подслушал разговор мамы с дядей С. – это мамин любовник, он раньше редко оставался у нас на ночь, но с начала лета остается почти каждую ночь. Ночью я проснулся и услышал как на кухне С. говорит маме: – Галя, ну, не нравится мне твоя привычка ходить голышом перед сыном (это про меня, наверное, так как о старшем брате В. говорил просто по имени), пойми, он уже взрослый парень – в 10 класс пойдет. А ты можешь весь день в трусиках проходить перед ним, переодеваться перед сном, встать напротив телика. Что это – стрип-шоу? Самое настоящее! На диване лежишь в своей маечке – Ну и что, если жара… – Я прохожу мимо и глаз оторвать не могу, трусики одеты на тебе, сама знаешь… я сам возбуждаюсь, моя дорогая… – Ну что ты, дурачок, несешь. Он – мой сын, да и маленький еще. – Маленький! Да он взрослый парень. Ты что, думаешь я не замечал, как он на тебя смотрит. – Не говори глупостей, ничего он не смотрит на меня. Господи, это же мой сын. Пойдем лучше спать, а то поругаемся. Когда я услышал эти разговоры, я вдруг почувствовал сладкую тяжесть в мошонке и, быстро засунув руку в плавки, сжал набухающий член. И вспоминал: действительно, все лето мама ходила дома в трусиках и короткой футболке или в маечке с тонкими бретельками, чуть прикрывающими ее плавки. Очень часто она надевала ажурные, крохотные и узкие трусики, не одевала халат, все время жалуясь на жару и духоту. А ночью, выйдя из ванной, встанет возле шкафа с бельем и долго думает, смотря на ночнушку или маечку, что ей надеть. Или перебирает трусики, машинально снимая с себя полотенце, и я могу видеть ее аккуратную попку, круглые ягодицы и большие, чуть обвисшие груди, когда она слегка поворачивалась, рассматривая белье. У мамы еще стройная для ее сорока лет фигура. И я на самом деле уже давненько тайком рассматриваю ее. Иногда она, видимо не замечает меня или думая, что я еще сплю, подходит к моей кровати и тянется вверх к полке. Ее, как обычно, коротенькая маечка высоко задирается и сквозь тонкие, полупрозрачные плавки, туго обтягивающие лобок, я могу в упор разглядеть темную полоску между ее выпуклых губ и короткие волоски, выбивающиеся из-под плавок. Один раз она близко подошла к кровати и потянулась за кремом или лосьоном на полке. В комнате горел ночник над ее кроватью и еще был включен телевизор – было достаточно светло. Я чуть приоткрыл глаза и тут же зажмурил – прямо перед моим лицом были мокрые еще после ванной коротенькие волосы маминого лобка, я даже мог разглядеть капельки на волосках. Она долго переставляла флаконы, а я смотрел, смотрел и смотрел. От нее исходил запах чистой кожи, мыла и еще, незнакомый мне, но от него у меня закружилась голова. Я с самого начала, как увидел так близко мамин лобок, незаметно, под одеялом просунул руку в трусы и сжал торчащий член. Мне казалось, что он лопнет от напряжения, а мама все не отходила от моей кровати. Волоски на ее лобке были коротенькими, мокрые и кудрявые, и я отчетливо видел ее темную щель между губ, уходящую к промежности. Вдруг она подняла ногу, наступила на матрас и привстала на кровати, потянувшись на самый верх полок и на мгновение я увидел, как темно-розовая щель растянулась и чуть приоткрылась. Я ничего, в общем-то, не успел рассмотреть, но от этой картины я еле сдержался, чтобы не застонать от сладкого удовольствия, и почувствовал, как на мою вторую ладонь, сжимающую головку, побежала толчками горячая струя. Я кончил, ни разу не двинув рукой. Я, видимо, все-таки зашевелился или издал какие-то звуки, так как мама быстро взглянула на меня сверху и сразу отошла к своей кровати. Она уселась сверху на одеяло к самой подушке и стала смазывать ноги маслом. Я видел ее отражение в открытой стеклянной дверце в стенке напротив моей кровати почти так же ясно, как в зеркале. Она втирала масло, гладила свои ноги от ступней, колен до самого живота, потом повернулась, чтобы нанести масло на ягодицы и я снова увидел ее темную полоску волос на лобке. И мой член снова был твердым и выпирал из трусов. Липкими от спермы пальцами я гладил по верху головки и от каждого прикосновения член вздрагивал и заставлял меня сжимать зубы. Мне опять было хорошо. Мама не знала, что я подсматриваю, но мне казалось (я об этом мечтал!), что она все делает для меня так, чтобы я мог лучше видеть и рассматреть ее. Она опустила одну бретельку маечки, затем вторую и стала наносить масло на грудь. Я видел ее большие, еще не вытянутые, не сильно опустившиеся груди. Она круговыми движениями размазывала по ним масло и трогала соски. Я видел, как под ее пальцами они стали выпирать из морщинок темных кругов вокруг них и уже через несколько мгновений встали торчком, размером с крупные виноградины. Она приподнимала одной ладонью грудь, а другой растирала масло под ней, разглаживая складку под грудью. Затем точно так же с другой. Мама задрала кверху маечку и растирала живот, опуская руку все ниже и ниже, другой рукой оттянув книзу трусики. Она просунула руку в трусики и запускала ее все глубже, а я, закусив губу, теребил головку члена. Сердце у меня бешено стучало и горели щеки, я боялся шевельнуться и выдать себя… Вдруг раздался звонок и мама, выключив свет, пошла открывать дверь. Это приехал дядя С. Я сделал вид, что сплю, сопел как при глубоком сне, короче, имитировал сон как только мог, но все-таки не заметил, когда заснул.
Не знаю, через какое время я проснулся, но в комнате что-то происходило и слышались какие-то тихие звуки со стороны маминой кровати. Я тихонько повернул голову, стараясь не дышать, и не сразу понял, что вижу. В комнате было темно, но шторы оказались закрыты лишь наполовину и, привыкнув к лунному свету, я только через несколько секунд понял, что рядом со мной мамины ягодицы. Она стояла на коленях на кровати, высоко подняв зад, низко склонившись к животу С.. Ее бедра чуть светились в темноте и казались огромными, потому что она была почти на краю кровати и я мог, протянув руку, дотронуться до ее такой большой попки. Мамины бедра чуть покачивались, а потом я снова услышал чавкающие мокрые звуки и понял – она сосала его член. Мама делала ему МИНЕТ! Я боялся пошевелиться, в горле стоял сладкий комок от понимания того, что я вижу, а левой рукой я, что есть силы сжал свой член, снова торчащий из трусов. Я еле сдерживался, чтобы не задергать рукой. Мои глаза привыкли к темноте, и между мамиными ягодицами мне уже хорошо была видна темная впадина с короткими волосами. Она была опять так близко от меня, но в этот раз от нее исходил сильный сладкий запах, и он возбуждал меня так, что я начал мелко дрожать. Я очень, очень медленно повернулся и теперь мог видеть как моя мама, обхватив губами стоящий член дяди С., всасывала его, иногда причмокивая, и ритмично опускала и подымала голову. Чуть приостанавливаясь, как будто натыкаясь на что-то, она медленно опускала голову все ниже, пока губами не касалась основания стоящего члена. Он весь входил ей в рот и тогда я видел, как напрягались бедра дяди С., он словно в столбняке приподымался ближе к маминой голове. Она заглатывала его член целиком! Одной рукой она гладила его яйца, другой держала член, сомкнув пальцы кольцом. Дядя С. сдерживал дыхание – они все еще боялись разбудить меня, а я вовсю принялся дрочить мой член. Дядя С. гладил мамины плечи, за ушами, теребил ее волосы и тихо, с придыханием, шептал: – Господи, Галюнька, как мне хорошо! Мама, не останавливаясь ни на секунду, начала вращать и подергивать рукой, сжимающий член, и все быстрей и быстрей стала двигать головой. Дядя С. положил руки ей на голову и стал в такт ее движениям приподнимать ягодицы. –Галюш, Галюша… Ооооо… Я понял, что он кончает, и услышал, как мама всасывает его сперму, чавкая мокрыми губами, облизывает весь его ствол, все еще продолжая водить рукой вдоль члена. Она выпрямилась, вытерла губы тыльной стороной и повернулась в мою сторону, проверить – сплю ли я. А я, замер, сжимая руками, полными моей спермы член, никак не желавший падать, и боялся шелохнуться. Я закрыл глаза, но продолжал видеть мамины широко раскрытые губы, ее влажный рот, куда влетал мокрый и красный член.
