Автор: Admin Раздел: Инцест
Я не знаю, как это произошло. Тогда я не отдавал себе отчета в том, что делаю. Сейчас это ни исправить, ни забыть. Ей проще, она ничего не знает. А может и знает, только делает вид. В этом случае страдаем мы оба… Это случилось, когда мне было восемнадцать. Тогда мать сильно пила. Каждый день она уничтожала себя, приникая к бутылке. Отец ушел тогда, когда она начала пить. Нее знаю, что послужило причиной такого ее увлечения. Возможно, то, что отец не всегда возвращался домой ночевать, знакомые поговаривали о его регулярных интрижках на стороне. Наверное, это и заставило ее начать прикладываться к бутылке. Когда он ушел, не выдержав пьяных бредней матери, она запила еще сильнее. Отец оставил нам дом и бизнес, которым я тогда учился руководить, поэтому работать ей не было необходимости. Весь день она посвящала себе и спиртному. При всем этом она умудрялась хорошо выглядеть – когда начала пить, очень похудела, доведя себя до модельных размеров. Недостатки лица скрывала дорогая косметика. Дома мать расхаживала в откровенных пеньюарах и халатиках, едва прикрывающих зад. Я много раз просил ее одеться приличнее, она только смеялась в ответ и говорила: «Я у себя дома, мне здесь некого стесняться!», и ерошила ладонью мои волосы. Да, когда мне было мало лет, меня не волновали ее наряды, но когда мне исполнилось шестнадцать, организм стал реагировать на ее стройные ноги, открытые неприлично коротким халатом, на пышный бюст, выглядывающий в вырез пеньюара. Тогда еще ее фигура не была иссушена спиртным, и выглядела очень аппетитно. Я боролся с желанием провести рукой по ее оголенной ноге, подняться выше, сжать в ладони упругую ягодицу. Меня пугали эти греховные мысли, я стыдился собственной развратности, старался уходить из комнаты, когда она в ней появлялась, всячески избегал ее. Но когда отец ушел, забота о матери легла целиком на мои плечи. Ко всему прочему, мне частенько приходилось переносить ее пьяное тело в спальню, чтобы она не ночевала там, где ее нарыл сон. В эти моменты было тяжело сдерживаться, ведь я ощущал под ладонями ее тело, так желаемое мной…
В тот вечер, вернувшись домой, я снова застал ее спящей. Она, выпив лишнего, уснула на диване в гостиной, бесстыдно раскинув голые ноги. Халат был распахнут, и обнажал еще не потерявшую форму пышную грудь. Она тяжело дышала, и грудь вздымалась при каждом вдохе. Я смотрел на нее, и видел не свою спящую пьяную мать, а вожделенную женщину. Смотрел, и не мог отвести глаз. Она, бормоча что-то хмельными губами, пыталась развернуться во сне, и рука ее оказалась между ног. Мать во сне перебирала пальцами, гладя внутреннюю поверхность бедра, блаженно улыбаясь при этом. Я почувствовал, что моему члену тесно в брюках. Я пытался остановить эти греховные мысли, представлял масштаб катастрофы, думал что будет, если сын трахнет мать… Но все мысли оставляли меня, как только я вновь смотрел на нее. Попытки бороться с собой увенчались провалом. Я стоял как вкопанный, на пороге гостиной, и понимал, что если я в сию же секунду не приму решения, сойду с ума. И я его принял. Да уж, мерзкая история получилась, сын изнасиловал пьяную мать. Я подошел к дивану, на котором она спала, навалился на нее всем телом. Мне не хотелось нежности, ласки, сейчас я желал только быстрее овладеть ею. Я подумал на секунду, что же будет, ели она проснется… Но эта мысль быстро оставила меня, не найдя ответа. Я просто не знал, что могло быть при этом. Я грубо обшарил ее бесстыдно выставленную грудь, провел ладонью по ноге, забрался выше и сжал в ладони ее зад. Сделал то, что так давно хотел. Я пригнулся к ее лицу, чтобы поцеловать, но отвращение перебило этот импульс. В голове пронеслись картинки из детства, я вспомнил, как она целовала меня совсем маленьким, и понял, что не могу прикоснуться к этим губам. Я одним движением стянул с нее трусы, и увидел самое сокровенное место, то, откуда я появился на свет. Но эта мысль не остановила меня, а наоборот, разожгла желание. Наскоро расстегнув брюки и сняв трусы, я одним рывком вошел в нее. Она что-то ощутила и попыталась выгнуться навстречу моим толчкам, но я, лежа на ней, удержал этот порыв. Я ощущал под собой безвольное податливое тело. Я не получал удовольствия, старался как можно быстрее закончить этот кошмар. Мое тело повиновалось мне, и спустя несколько резких глубоких движений наступил финал этого сумасшествия. Единственное, что я ощутил – это радость. Радость за то, это все закончилось, и она не проснулась… Я быстро оделся, натянул на нее трусы, поднял ее на руки и отнес в спальню. С тех пор прошло немало лет, но я до сих пор живу с этой невысказанной болью. И до сих пор надеюсь, что она тогда не проснулась…
